«К началу войны мой дед Крупа Адась вместе с женой Юзефой и тремя детьми, покинув деревеньку Крушники, что на Мозырщине, переселились на север Тюменской области, где стали работать в колхозе. Только стали обживаться, началась война. На собрании объявили о мобилизации мужского населения для защиты родины от смертельной опасности. Заголосили жены, матери. Дети почувствовали что-то страшное и не отходили от своих матерей. Какая-то черная туча раздавила людей. Они стали хмурыми, неразговорчивыми. И только плакали, незаметно вытирая рукавом набегающие слезы.
Сборы были недолгими. Дед обнял свою любимую жену, расцеловал детей и, закинув котомку за плечи, сказал: «Прощайте! Увидимся ли?» Юзефа в слезах обняла своего Адаську, сунула ему в карман спасительную иконку со словами: «Пусть хранит тебя Бог, пиши, любимый, мы будем тебя ждать». Обозы тронулись в путь.
Юзефа с детьми вернулась в свою еще не обжитую хатку. Как жить? Ведь все работы, что выполняли мужики, легли на плечи женщин и детей. Работали все, кто мог что-то делать. Бабушке был всего 31 год, а она не только косила траву, вязала снопы, молотила и веяла зерно, но и смотрела троих маленьких детей. Старшие дети работали на лошадях, возили воду к тракторам, дрова на сушилку зерна, пасли колхозный скот. Не было керосина, хлеба никто не видел. С дровами было очень трудно. И только корова спасала детей от смерти.
Женщины трудились и каждый день ждали весточку с фронта. Ждали почтальона и боялись. Боялись получить страшную весть. И эта весть пришла…
Осенью 41-го года почтальон принес повестку: «Ваш муж, Адась Н., в неравном бою при защите Родины пропал без вести». Для бабушки это была страшная весть. Плакали пришедшие женщины, утешали и успокаивали Юзефу тем, что это еще не похоронка. Возможно, он ранен, возможно, попал в плен. Эти доводы чуть-чуть успокаивали бабушку…
Сибирскую дивизию, куда дед был зачислен стрелком, бросили в район Рузы для защиты Москвы. Фашисты предприняли массированный минометный огонь. Дед был контужен и завален землей. Опомнился и посмотрел на людей с непонятной речью. Это были немцы. Уцелевших и живых построили и под конвоем пешком вели до Смоленска, который был уже оккупирован немцами. Поселили в бараках. Пленные работали, разгружали вагоны с торфом и тачками возили его к топкам котлов. Кормили плохо, многие умирали от голода и побоев. Свирепствовали полицаи и власовцы. За малейшее нарушение - расстрел. Два года дед был в плену. И только Красная армия в сентябре 1943 года освободила Смоленск и спасла жизни многих пленных. Дед снова встал в строй и дошел до Кенигсберга, получил медаль «За взятие Кенигсберга». После эшелоном войска перебросили на Японию, где громили Квантунскую армию до полной победы. Дед получил медали «За победу над Японией», «За победу над Германией».