Рок-движение в Рузском районе совсем затихло… Ежегодные фестивали давно канули в лету, Дома культуры и клубы изредка устраивают сборные концерты или сольные выступления рокеров на официальных мероприятиях – и это, к сожалению, все.
 
Музыканты объединились в социальных сетях (http://vk.com/raionka) для оповещения о проводимых концертах на территории Московской области. Как выяснилось, жизнь рок-сообщества кипит, но репетиционные базы и площадки для выступлений чаще всего находятся вдали от родных мест. Мы решили поговорить с действующими коллективами, расспросить их о творческом пути, проблемах рузского рок-движения и планах на будущее. Сегодня речь пойдет о группе «Rave on a Grave».
 
Рузские рокеры
 
* Данный материал был подготовлен к публикации и разослан в местные СМИ. Но по неизвестным для авторов причинам интервью с местными рок-группами так и не вышло в печать. Поэтому, чтобы о талантливых коллективах узнала широкая общественность, и труд корреспондентов не пропал даром, мы публикуем статью по прошествии длительного времени. На настоящее время информация может быть устаревшей и неактуальной. Эта заметка была подготовлена 11 сентября 2014 года. Приятного ознакомления с рок-музыкой Рузского района!

Музыкальная терапия от «Rave on a Grave»
 
Эти ребята заявили о себе так же громко и пронзительно, как пожарная сирена, которую они вынесли на сцену на первом своем выступлении в районном Центре культуры и искусств. Красные галстуки – иллюстрация к «Песне старого пионера», бешеная энергетика, тексты, наполненные сарказмом и философией на гране мистицизма – все это вызвало массу вопросов и взволновало воображение. Название команды – «Rave on a Grave» – многогранно, многозначно и точному переводу не подлежит. За три года существования группа стала желанным гостем не только в Рузском районе, но и в столичных клубах. За атмосферу, доносимую до зрителей во время выступлений, отвечают вокалист Сергей Субботин, ударник Антон Слуцкий, басист Дмитрий Гацкан и соло-гитарист Андрей Василенко. О группе, музыке, роке и психологии мы поговорили с соцработником, поэтом, музыкантом, психологом, вокалистом коллектива – Сергеем Субботиным.
 
– Как всё начиналось?
– У группы есть дата «зачатия» – 22 марта 2011 года. 14 июня состоялась первая репетиция. Так же случился некий период, когда было непонятно, выживет группа или нет, но, тем не менее, были планы на будущее и даже проходили репетиции. А 29 октября 2011 года состоялось первое живое выступление в обновленном составе. Этот день и можно считать датой рождения коллектива.
 
– Есть ли у вас песня, которая могла бы стать визитной карточкой группы?
– Такая песня есть, появилась она еще до моего прихода в группу. Изначально исполнялась в романтическом стиле, но я изменил её «под себя», чтобы было удобнее петь. Новый текст получился относительно саркастическим. Так родилась песня «Музыкант», и сейчас она проходит как визитка – с нее мы начинаем каждое свое выступление. Когда исполнили эту композицию – этим все за себя и сказали. Однажды, выступая в московском клубе, во время приветственного слова я сказал: «Глядя на нас, дорогие зрители, вы, наверное, сейчас подумаете, что мы будем играть тяжелый провинциальный рок. Вы не ошиблись!». Все посмеялись, и атмосфера в зале сразу разрядилась.
 
– После каждой песни вы всегда что-то рассказываете – будь то презентация новой композиции или просто рассуждения о творчестве или музыке. Заранее продумываете темы или они возникают прямо на сцене?
– Бывает по-разному. Главное, нужна первая мысль, за которую можно зацепиться. А детали приходят уже «в процессе».
 
– Вы отлично ведете рок-концерты. Есть опыт работы конферансье?
– Нет. По крайней мерее специально ведущим стать не пытался. Хотя, в рамках сопутствующей деятельности еще с молодых вожатских времен я всегда выступал. В любых организациях, где был клуб, я проявлял активность. Мне всегда это было интересно. Пожалуй, если бы я не стал психологом и актером, я бы работал профессиональным конферансье.
 
– Помогает ли психология в проведении концертов и в написании текстов?
– Психология помогает во всем. Потому что на сегодняшний день для меня это не наука и даже не прикладной род деятельности. Это скорее способ жить. Это «в крови», на уровне рефлексов. Меня иногда спрашивают: «Ты когда-нибудь можешь быть не психологом?». Нет, не могу. Не могу и не хочу. Это мое естество. По крайней мере, я не могу сказать, что это профессиональная деформация. Я всегда был таким, сколько себя помню, занимался какой-либо деятельность, связанной с творчеством и терапией. Творчество для меня – самотерапия. Оно лечит не только творца, но и окружающих. По крайней мере, я в это искренне верю, иначе моя деятельность не имела бы смысла ни для меня, ни для других людей. Вообще не понимаю, зачем заниматься каким-либо делом, если ты его не любишь и не веришь в его полезность. На мой взгляд, одно из самых тягостных и мучительных переживаний вменяемого человека – это переживание собственной бесполезности.
 
– Где состоялся первый концерт группы?
– Это было в тучковском Доме культуры «Юбилейный» в 2011 году. Хотя для меня первого концерта группы еще не было. Было только участие «RoaG» в концертах совместно с другими командами.
 
– Где выступаете чаще?
– В Москве чаще. А в районе обычно в «Юбилейном», где находится наша репетиционная база.
 
– Где больше всего нравится выступать и почему?
– Мне ближе клубный формат, потому что зрители находятся непосредственно рядом со сценой. Это не каприз, для меня это действительно важно. Когда мы выступали в «Юбилейном», я даже попросил включить свет в зале – мне необходимо было видеть людей, живых и настоящих, слышать, чувствовать их реакцию. Если я вижу, что есть обратная связь, во мне что-то загорается и выступление становится более живым. Мы получаем удовольствие как исполнители, они – как зрители.
 
– О чем тексты ваших песен? Какой он – ваш лирический герой?
– Если быть честным, то все мои песни и стихи отражают мои собственные внутренние процессы. Я все-таки поэт-интроверт. Даже если в тексте слышится какая то социальная тема, или кажется, что я чем-то очень недоволен в обществе и выражаю протест против социальных устоев, в реальности я пою про себя. Даже если вы слышите слова «страна», «народ» и тому подобное – это все равно метафора моего собственного «я». Конечно, внутренняя «война» так или иначе связана с внешними процессами. И, тем не менее, мое творчество – это моя биография. Не знаю, хорошо это или плохо.
 
– Над вашими текстами всегда хочется размышлять. Но откуда столько сарказма? Почему вы выбрали именно эту манеру подачи материала?
– Для меня этот проект – большая творческая провокация. Это не значит, что я отношусь к нему несерьезно. Абсолютно нет. Тем более, когда я вижу, как парни погружаются в работу не только головой, но и сердцем. Форма злого скоморошничества для меня единственная возможность сказать то, что я хочу сказать. Как в поговорке: «Если трагедии становится слишком много, она превращается в комедию». Я понимаю, что перейдя эту грань, мы свалимся в пафос, и наши песни станут похожи на... Впрочем, не буду оскорблять чувства фанатов этих коллективов, названия которых мы умолчим, тем более что коллективы эти очень известны и популярны у нас в стране. Добавлю только, что для меня то, что видится как сарказм, по сути есть прикрытие и защита моего романтического идеализма. Я думаю, с возрастом это пройдет (Смеется).
 
– Но есть же и другие средства выражения своей позиции, кроме сарказма. Думали об этом?
– Раскрою вам мою огромную творческую тайну: я хочу (и я соберу этот проект!) играть этно-рок с флейтами, рожками и всевозможными инструментами нашей родной славянской перкуссии. Как пример стиля – Пелагея и Сергей Старостин. Мне это очень нравится. И у меня есть наработки, которые я могу реализовать. Правда, пока не с кем. На примете есть люди, но они пока еще об этом не знают.
 
– К какому направлению относите творчество «RoaG»?
– Мне кажется этот вопрос не ко мне, а к слушателям или критикам. Одно только могу сказать – мы исполняем рок в той манере, которую принято называть «Русским роком». Лично я рок не играю, я рок пою, и это принципиально важно. Можно играть рок и нужно играть рок кому-то. Но я этого не умею. Я вырос на певческом роке. Меня абсолютно не трогают зубодробительные гитарные партии и соло, не говоря уже про техническую сторону.
 
– Сколько песен в репертуаре?
– Лично у меня десятков пять, может шесть. Но многие в свое время родились и благополучно скончались. Они хранятся в формате тех квартирников, в которых они исполнялись в эпоху конца девяностых-двухтысячных годов. Но до сегодняшнего дня дожило десятка два. С группой у нас семь завершенных композиций.
 
– Песню «Эй, запевай!» вы как-то объявили «Песней старого пионера». Почему?
– Я понятия не имею почему. Это было частью сценического антуража, который рождается, приходит и уходит.
 
– А где нашли сирену?
– В «Юбилейном». Это подарок покойного директора Дома культуры Антона Райныша. Хороший подарок, память. Это была его идея, использовать сирену в качестве своеобразного музыкального инструмента. В «Юбилейный» привезли эту штуку на случай чрезвычайной ситуации. Мы попробовали её применить в песне, и она отлично легла на музыку. Теперь как дураки всюду таскаем сирену с собой.
 
– Вы пробовали записываться в студии?
– Открою еще одну большую тайну – мы только собираемся записаться. Я немного суеверный, поэтому не буду разглашать точную дату. Хочу сказать, что группа долго к этому шла. Но, видимо, нам нужно было «дорасти» до этого этапа, дозреть как коллективу. Мне нравится, что помимо сыгранности в нашей команде есть еще и человеческая, творческая «спаянность». Это не значит, что мы друзья «не разлей вода», но в плане творчества мы очень близки. Каждый учится не только играть на инструменте, но и чувствовать, слышать друг друга. Мне кажется, это даже важнее, чем исполнительский уровень отдельно взятого музыканта. Группа должна быть единым организмом (На момент выхода статьи у группы уже появились демо-записи первых песен, которые выложены для прослушивания в сообществе «Rave on a Grave» «ВКонтакте»).
 
– Уже придумали название альбома?
– Пока нет. Я думаю, название родится коллективно. А вообще, когда альбом будет готов, мне нужно будет его заслушать. Тогда я пойму, о чем он в целом и куда нужно двигаться дальше. Хотя двигаемся мы все равно, и это одна из вещей, которая меня очень радует. Мы идем на ощупь, вслепую. Никаких проторенных дорог, клише, штампов и «выездов» на чужих рельсах. Поэтому так тяжело, так долго, так мучительно и местами даже застойно, и я не зарекусь сказать, куда нас в итоге вынесет творческим течением. На одной из репетиций появились новые интересные идеи, и их нужно развивать. А там будут клавиши – будет меняться звук и меняться общая манера подачи. А дальше – кто знает…
 
– Как вы ощущаете, что движетесь в нужном направлении?
– Ключевое слово здесь – «ощущаете». Именно ощущаем! Определяем по простым критериям: удовольствие – неудовольствие, нравится – не нравится. Если это настоящее, подлинное, это всегда «цепляет».
 
– Бывает, что с течением времени песня, которая «цепляла», перестает нравиться?
– Это вполне естественная часть творчества. Постоянно всем что-то не нравится. Хотя нет, не всем. В основном мне и Антону (Барабанщику).
 
– Когда это происходит, переделываете песни?
– Нет, потому что я упрямый. Лучшее – враг хорошего. Я против того, чтобы переделывать старый материал. Если появились идеи, мы пишем новую песню, а старые оставляем такими, какими они сложились.
 
– Какие недостатки можете назвать в нашем местном рузском рок-сообществе?
–На мой взгляд объективно ситуация складывается так. Были (да, оформлялись как конкурсы, но, тем не менее, проводились) фестивали. Приглашались известные, если не сказать, знаменитые музыканты в качестве хедлайнеров – на мой взгляд, это мощный стимул, как творческий, так и организаторский. Все начало развиваться. Тем, кому было интересно организовывать тусовки не в гараже с пивом, а на уровне культурного сообщества, объединять людей близких по духу и мировоззрению – были вместе. И самое главное – это желание и возможность что-то сказать со сцены. Вопрос только: что именно сказать? Второй куплет нашей песни «Музыкант» – «чтоб стать наконец-то кумиром для всех» как раз об этом. И если это истинная мотивация для занятия сценической деятельностью, то она ведет в тупик и к настоящему Творчеству не имеет никакого отношения. А такая мотивация видна сразу, даже на репетиции. Если это на поверхности, то чревато пустопорожним самовыпячиванием – громко и ни о чем. А чаще всего о том, что мне (автору и исполнителю) плохо. Человек кричит в двух случаях – когда ему больно и когда ему страшно. И чем ему страшнее, тем громче крик. В общем, перефразируя Константина Сергеевича Станиславского применительно к теме нашего разговора, скажу: есть люди, любящие себя в роке, а есть люди, любящие рок в себе. Первые интересны только самим себе и себе подобным. Вторые – интересны в принципе, у них есть шанс стать настоящими творцами.
 
– Есть мнение, что у нас року не дают развиваться…
– Я не согласен в корне с этой позицией. Это, конечно, очень удобно для рокеров – представлять полосу препятствий в виде власти. В нашей стране это идеальный вариант, универсальная инстанция, которую можно обвинять во всех неудачах, когда тебе просто не хватает предприимчивости. Зато какие рождаются остросоциальные темы! Когда не хватает желания чем-то заниматься, обязательно найдется куча причин, которые «мешают». Вообще весь мир так устроен. Если ты просто чего-то хочешь, но еще не начал это делать – будут препятствия. Но когда ты встал и пошел, то мир, среда начинают помогать тебе. Было бы желание, настоящее желание.
 
– В чем причина нехватки мотивации?
– Мотивации нет, когда людям нечего сказать. Когда есть посыл, человек знает, что он хочет сказать, тогда возникает следующий этап – человек знает как. Когда он это начинает понимать, то идет и действует. Так происходит в любой деятельности: в музыке, политике, бизнесе и так далее. Но есть еще более ранняя стадия – это поддержка начинающих. Хотя бы как организация формы досуга – увод молодежи с улиц и замена деструктивной формы на конструктивную и творческую позицию. По сути это воспитательная работа, но еще не творчество. Оно начнется позже. Например, руководитель тучковского литературного клуба имени Николая Дмитриева Юлия Петровна Юсупова вытаскивает, что называется, «на ощупь» талантливых детей чуть ли не с младенчества, как опытный филолог, видя потенциал в каракулях с ошибками. Ребенок начинает расти в этом сообществе, читать классические стихотворения, учиться азам литературного творчества. Ту же параллель можно провести в плане музыки. Первый этап – подхват, создание активного творческого сообщества, в формате рок-лаборатории, например. И руководить этим сообществом должен человек, состоявшийся и как музыкант и как администратор.
 
– Но кто должен этим заниматься? Ведь рок не может быть кружковой работой, обычно его не относят к культуре.
– А что мешает его окультурить? Где написано, что рок должен быть бескультурным? Ошибочный стереотип большинства далеких от музыки людей состоит в том, что рок-музыка – это либо протест, либо что-то тяжелое и агрессивное, то есть, в совокупности, асоциальное по своему внутреннему содержанию. Абсолютно неверно. Рок-музыка – это широчайший и глубочайший культурный пласт, в том числе рок-музыка отечественная. Главное, по моему глубокому убеждению, не ограничиваться (чтоб не быть «ограниченным») одним стилем или направлением, постоянно творчески расти, развиваться, и тогда будешь обогащать культурно слушателей, делая жизнь (их и свою) немного лучше.
 
Анастасия Платонова, Евгений Дубасов
 
С творчеством группы «Rave on a Grave» можно познакомиться здесь https://vk.com/raveonagrave и http://www.raveonagrave.ru/
 
P.S.: К моменту публикации творческие пути участников коллектива разошлись, и теперь в Рузском районе активно трудятся на музыкальном поприще коллективы "Амбивалентность" и "Teen Touch"